Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны] - Фрэнк Херберт

В ответ на его вопрос Одрейд угостила его пространным рассказом о практике погребений в Бене Джессерит.

Если предстояло закопать тело, делалось это быстро и буднично, как случилось ему наблюдать сейчас. Ни у одной Преподобной Матери не было ни некролога, ни поглощающих время ритуалов. Разве не живет ее память в других Сестрах?

Он начал было спорить, что одно не заменяет другого, но она оборвала его.

— Учитывая феномен смерти, все привязанности в жизни преходящи! Мы вбираем это в Иную Память. Вы же тоже делали нечто подобное, Скитейл. А теперь в свой мешок фокусов мы только добавляем некоторые из ваших способностей. О, да! Именно так мы и относимся к подобного рода знанию. Оно лишь модифицирует методы.

— Непочтительная практика!

— В этом нет ничего непочтительного. В земле, куда они уходят, они, по крайней мере, могут стать удобрением, — и она продолжала описывать сцену, не давая ему ни малейшего шанса протестовать.

То, что он сейчас наблюдает, говорила Одрейд, обычная рутина. Большой механический бур вкатывается во фруктовый сад, где он вырывает в земле подходящую яму. Тело, обернутое в эту дешевую материю, закапывается в землю вертикально, а над ним высаживается плодовое дерево. Сады разбиты в виде сот, а кенотафий на углу указывает на расположение погребении. Обернувшись в ту сторону, в которую она указывала, он увидел кенотафий — зеленый прямоугольник около трех метров высотой.

— Я думаю, это тело будет закопано приблизительно у С-21, — сказала Одрейд, наблюдая за движением бура, в то время как погребальная команда ждала, опершись о тележку. — Оно станет удобрять яблоню!

Как возмутительно она этому счастлива!

Пока они смотрели, как выходит из земли бур и переворачивается тележка, тело, с которой съезжает в яму, Одрейд начала тихонько петь.

Скитейл был удивлен:

— Вы говорили, Бене Джессерит избегает музыки.

— Просто старая песенка.

Дочери Джессера оставались загадкой, и более чем когда либо он видел слабость «типичного». Как можно заключить сделку с людьми, чьи методы, чей образ мыслей не следуют приемлемым путем? Можно думать, что понимаешь их, а они вдруг свернут в другую сторону. Они нетипичны! Попытки понять их подрывали его чувство порядка. Он был почти уверен, что за все время торговли с ними не получил ничего реального. Еще кроха свободы, которая на самом деле лишь иллюзия свободы. Из того, что ему так было необходимо, он на самом деле не получил от этой ведьмы с холодным лицом ничего! Танталовыми муками было из того, что он знал о Бене Джессерит, по кусочкам сложить что-нибудь основательное. Скажем, например, их заявление о том, что они обходятся без бюрократической системы и отчетности. Конечно, если исключить Архивы Беллонды, и то каждый раз, когда он упоминал о них, Одрейд в ужасе восклицала: «Сохрани нас небо!» или что-нибудь подобное.

Теперь он поинтересовался, как они поддерживают порядок без чиновников и отчетности. Это глубоко его озадачивало.

— Если что-то необходимо сделать, мы это делаем.

Похоронить одну из Сестер? — она указала на сцену во фруктовом саду, где в дело пошли лопаты и в могилу летела земля. — Вот так это и делается, и всегда есть некто, кто несет за это ответственность. И все знают кто.

— Кто… кто заботится об этом… ужасном?..

— Это не ужасно! Это часть нашего образования.

Надзирают обычно провинившиеся Сестры. Работу исполняют алколиты.

— А они… я имел в виду, им это не отвратительно?

Провинившиеся Сестры, вы сказали. И алколиты. Похоже на то, что это скорее наказание, чем…

— Наказание! Ну полноте, Скитейл. Или у вас только одна песня? — она вновь указала на погребальную команду. По истечении ученичества все наши люди с готовностью принимают свою работу.

— Но никаких… э, бюрократических…

— Мы не глупы!

И вновь он не понял, впрочем, заметив его безмолвное удивление, она все же ответила.

— Уверена, вам известно, что придя к власти, бюрократы превращаются в ненасытных аристократов от власти.

Ему сложно было уловить взаимосвязь. К чему она ведет?

Так как он по-прежнему молчал, Одрейд продолжала:

— У Чтимых Матр наблюдаются все признаки бюрократии. Министры того. Великие Чтимые Матры этого, могущественная верхушка и множество функционеров внизу. Они уже полны отроческого голода. Как прожорливые хищники, они никогда не задумываются над тем, что сами истребляют свою добычу. Тесная взаимосвязь: сократи численность тех, кем питаешься, и обвалится твоя система.

Ему сложно было поверить в то, что ведьмы и в самом деле так воспринимают Чтимых Матр, — он так и сказал:

— Если вы выживете, Скитейл, увидите, как мои слова станут реальностью. Эти женщины в ярости кричат о величии, не задумываясь над необходимостью экономить. Все новые усилия, чтобы вытянуть из своих жертв все возможное. Захватывайте их все больше и больше! Давите на них! А это означает лишь скорейшее истребление. Айдахо говорит, они уже и так находятся на стадии отката.

Говорит гола? Так значит, она использует его как ментата!

— Откуда у вас такие идеи? Уверен, они исходят не от вашего гола. Продолжай верить, что он твой!

— Он просто подтвердил нашу оценку. Нас насторожил пример из Иной Памяти.

— О?

Эта Иная Память доставляла ему немало беспокойства. Может ли это быть правдой? Воспоминания из его собственных множественных жизней представляли собой невероятную ценность. Он потребовал подтверждения.

— Мы вспомнили взаимосвязь между кормовым животным, называемым снеговой кролик, и хищной кошкой, которую когда-то называли рысь. Популяция кошек постоянно росла, следуя росту поголовью кроликов, а затем перекармливание загнало хищников в голод и тяжелое сокращение численности, называемое откатом.

— Интересный термин, откат.

— Описывает то, что мы запланировали для Чтимых Матр.

Когда их встреча завершилась (а он для себя так ничего и не добился), Скитейл обнаружил, что запутался более чем когда-либо. Такое действительно входит в их намерения? Проклятая женщина! Нельзя быть уверенным ни в чем из того, что она говорит.

По возвращении на корабль Скитейл долгое время стоял, всматриваясь через силовой барьер в длинный коридор, по которому, направляясь в зал для тренировок, иногда проходили Айдахо и Мурбелла. Он знал, что тренировочный зал, должно быть, находится за той широкой дверью, за которой они исчезали, чтобы потом появиться в поту и тяжело дыша.

Никто из его собратьев-узников не появился, хотя Скитейл более часа слонялся вдоль барьера.

Она использует голу в качестве Ментата. А это должно означать, что у него есть доступ к консоли Систем Корабля. Конечно, не лишит же она своего ментата необходимых ему данных. Нужно как-то исхитриться встретиться с Айдахо наедине. Правда, всегда остается язык свиста, который мы навязываем любой голе. Мне нельзя казаться излишне озабоченным. Скромная уступка при торговле, может быть. Жалоба на то, что мои апартаменты действуют на меня угнетающе. Пусть они видят, как меня раздражает заключение.

~ ~ ~

Образование не может заменить интеллект. Это неуловимое качество лишь отчасти может быть определено способностью решать загадки. Но заключается оно в способности творить новые загадки, отражающие то, о чем свидетельствуют чувства, выстраивая парадоксы определений.

Они вкатили Луциллу в рабочую комнату Великой Чтимой Матры в трубчатой клетке — клетка внутри клетки… Сеть из шигапроволоки заставляла ее держаться центра трубы.

— Я — Великая Чтимая Матра, — приветствовала ее женщина, сидящая в тяжелом черном кресле.

Маленькая женщина, красновато-золотистые леопарды.

— Клетка для твоей же защиты, в случае, если ты решишь прибегнуть к Голосу. Мы не восприимчивы, а наш иммунитет давно уже приобрел форму рефлекса. Мы убиваем. Многие из твоих умерли именно таким образом. Мы знаем Голос и сами используем его. Помни об этом, когда я выпущу тебя из клетки. — Она махнула слугам, которые внесли клетку. — Уходите отсюда! Убирайтесь!

Луцилла оглядела комнату: ни одного окна, почти квадратная. Освещена несколькими серебристыми плавающими светильниками. Ядовито-зеленые стены. Типичная для допроса обстановка. Находится где-то высоко. Они ввезли ее клетку в нулевой капсуле незадолго до восхода.

За спиной Великой Чтимой Матры отскочила в сторону панель, и на ленте скрытого механизма в комнату скользнула еще одна клетка поменьше. Эта клетка была квадратной, и в ней стоял кто-то, кого она приняла было за обнаженного мужчину, пока он не обернулся и не взглянул на нее.

Футар. На широком лице отчетливо выделялись клыки.